Статьи

Немой свидетель мучительного старинного обряда !

Представьте, на дворе XIX век и вы невеста, молодая девушка, родители выбрали вам пару, вы уже просватана и скоро вам простоит обустраивать жизнь в новом доме, под крылом новой семьи. итори могут быть разные - любимый жених или неприятный избранник родителей, и вот… вам приносят головной убор, который вызывает у вас слезы, даже не слезы, а скорее вой и плач… и вы прекрасно понимаете, что будет дальше…

Звучит конечно пугающе.

И вот что пишет об этом обряде ваш современник:
Я был свидетелем этой мучительной сцены и признаюсь, пробыв не более ½ часа, не мог более оставаться от спёртого воздуха, по причине множества народа, крика невесты, и я, пожалев несчастную страдалицу, ушёл, пожелав ей от души силы и крепости перенести этот обряд благополучно: на лице её видно было сильное изнурение…»
«…надобно иметь особенное здоровье, чтобы вынести весь этот тягчайший церемониал…»
В прошлом свадебный обряд - это всегда переход невесты в новый статус. Невеста прощалась. Прощалась с подругами, посиделками, родительским домом, она умирала.

Умирала для прошлой жизни, чтобы окунуться в новую, более тяжелую, отягощенную тяжелым трудом в новом доме, родами, далеко не всегда благополучными. Особо длительные и напряжённые церемонии оплакивания девичьей воли отличали свадебный обряд Русского Севера.

Начинался он а три дня до венчания с «посидок» и сопровождался «плачем». Как невесту вас сопровождали «подголашницы» и «передовщица» - старшая женщина, знавшая тексты обрядовых песен и ваши подруги, которые прощались с вами в этом плаче. В тесной избе собиралось множество народу, ваши подруги, родственницы, да и просто зеваки.

Каждого! Каждого из присутствовавших невеста обнимала, к каждому обращалась с причитанием. В причитаниях звучала благодарность за прежние добрые слова, воспоминания о прежних развлечениях и играх, упрёки за свершившееся сватовство.

Посидка продолжалась на следующий день. Невеста, которая не покидала дом уже несколько дней, покидала затвор и отправлялась ко всем своим родственникам. В каждом доме невеста снова пела плачи, даже если родственники уже слушали их накануне.
«…на лице её (невесты) видно было сильное изнурение; слёз уже недоставало оплакивать ещё многих зевак; голосу не было для припевания плача, и он обращался в какой-то странный и даже страшный вой для непривычного его слушать…»
Три дня длился этот мучительный «плач» - на трети день родители невесты принимали у себя в гостях жениха, его отца и родственников.

Невеста и подголашницы причитали до приезда и после отъезда гостей. Отмечено, что невесту к гостям выводили «обыкновенно, заплаканной»
«Как бы ни нравился ей жених и как бы ни приятно было по её соображению жить в семействе будущего мужа, она всё-таки должна была сильно плакать и с великим криком причитать, что весьма неприятно для слуха. Идя замуж по собственному желанию и с большою охотою, трудно иметь такое множество слёз, какое требуется; в таком случае стараются искусственно возбудить их, чтобы не подвергнуть себя пересудам, оговорам и насмешкам (…)»
И все это время невесту сопровождала «Плачея», редкий, но характерный для Пинежского края (земли по р. Пинеге, входящие в состав Архангельской и Вологодской губерний) Головной убор. Рассказал нам эту даже не странную, а страшную истори Сольвычегодский историко-художественный музей, в записях которого значится, что «этот убор предназначался девушке-невесте» и что она в нём «причитала» и Алекса́ндр Степа́нович Пруга́вин (1850-1920) - публицист, этнограф и революционер-народник.

Головной поистине необычный. Про его загадки, расскажу в следующем посте рубрики «очень странные дела».
Чистякова Алина